Послевоенные отношения СССР и Финляндии: торговля и политика

1. Инкубационный период

Правовой основой экономических отношений между СССР и Финляндией в 1920-е—1930-е гг. были мирный договор, заключенный в Тарту 14 октября 1920 г., и ряд специальных конвенций. Первый торговый договор удалось подписать только в июне 1940 г. Подписанию предшествовал переговорный процесс, затянувшийся почти на 20 лет и продемонстрировавший крайнюю отчужденность сторон. Наиболее серьезным «дефектом» политики в отношении друг друга было, пожалуй, то, что в новых исторических условиях географический фактор воспринимался руководством двух стран исключительно в геополитическом смысле². При общем невнимании Москвы к возможностям влияния на Финляндию средствами торговой политики среди практиков доминировала иная точка зрения. Уже в начале 1920-х гг. советское торгпредство в Хельсинки обращало внимание на глобальное значение завоевания Советским Союзом финляндского рынка³. Несмотря на то что в межвоенный период не удалось добиться сколько-нибудь значительного присутствия СССР в хозяйственной жизни Финляндии, торгпредством были сделаны важные наработки, на базе которых впоследствии была сформирована новая политико-экономическая стратегия в отношении западного соседа.

2. План завоевания финляндского рынка

В отличие от восточноевропейских государств, также в свое время подконтрольных Москве, Финляндии, находящейся на стыке Запала и Востока, было отведено особое место в послевоенных планах СССР. К анализу потенциальных возможностей финляндской экономики советские эксперты приступили не позднее весны 1944 г., и уже к началу лета в основном была выработана концепция будущих взаимоотношений. О действительных намерениях в отношении Финляндии можно с уверенностью судить по записке «О торговле с Финляндией в первом послевоенном году» (2 июня 1944 г.)⁴, подготовленной в период активных боевых действий на Карельском перешейке. Доминирование во внешней торговле Финляндии рассматривается в документе в контексте обеспечения геополитических интересов Советского Союза на Севере Европы и в регионе Балтийского моря. Таким образом, на финляндском направлении СССР начал укреплять оборону за несколько лет до начала «холодной войны».

Согласно расчетам неизвестного эксперта, к концу Второй мировой войны следовало ожидать сокращения объема финляндской внешней торговли на 47% в сравнении с уровнем 1938 г. ввиду (1) сокращения экспортных запасов на 25%: на 15% как результат военных действий и на 10% вследствие территориальных потерь; (2) выплаты военных репараций в размере 600 млн долларов⁵ в течение 5 лет (90,6 млн долларов в первый год, включая экспортные товарные поставки на сумму 72,5 млн долларов); (3) сокращения экспортной массы на 33,4% по причине уменьшения экспортных запасов и выплаты военных репараций. Сокращение импорта оценивалось в размере 29%, что, однако, не считалось катастрофичным для основных отраслей экономики страны.

Предлагаемый план захвата финляндского рынка сводился к тому, чтобы с помощью активной торговой политики обеспечить экономическую и политическую переориентацию Финляндии с Запада на Восток. Для начала следовало увеличить взаимный товарооборот вдвое по сравнению с уровнем, предусмотренным торговым договором 1940 г. Для этого Советский Союз должен был взять на себя роль главного поставщика нефтепродуктов, каменного угля, сырья для текстильной промышленности, удобрений и других жизненно важных для Финляндии товаров, став одновременно основным импортером финляндской целлюлозы, бумаги и фанеры. По оценкам, уже в ближайшее время можно было повысить долю СССР во внешней торговле Финляндии до 18,4% (в 1938 г. она равнялась 0,88%) при увеличении доли в экспорте и импорте до 26% (с 0,52%) и 14,5% (с 1,23%) соответственно.

В импорте в Финляндию нефтепродуктов доля советского участия была запланирована в объеме 75%. Этот демарш был направлен против главного политического конкурента — США, откуда в 1938 г. Финляндия импортировала 41% всех ввозимых нефтепродуктов. Поставки советского каменного угля намечалось довести до 86% с целью нанесения удара по интересам Великобритании, доля которой в импорте в Финляндию каменного угля в предвоенные годы равнялась 76%. В 1938 г. Финляндия экспортировала в Великобританию 44% целлюлозы, 25% бумаги и 25% фанеры. Вторым по значимости потребителем финляндской целлюлозы и бумаги были США — 20% и 31% соответственно. Теперь СССР намеревался покупать у финнов 73% всей экспортируемой целлюлозы, 18,9% фанеры и пиломатериалов, став к тому же единоличным потребителем финской бумаги⁶.

3. От репараций к долгосрочным торговым соглашениям

За несколько дней до подписания Соглашения о перемирии⁷ вновь была проведена подробная ревизия экономической ситуации в Финляндии. В качестве основных моментов, которые следовало использовать в собственных интересах, было обращено внимание на застой практически во всех отраслях ее промышленности и внутреннего рынка, нехватку сырья и панические ожидания продовольственного кризиса⁸. Реанимацией финляндской экономики предстояло вскоре заняться А.А. Жданову. Председатель Союзной контрольной комиссии направил усилия своей команды на то, чтобы в ближайшей перспективе Финляндия стала «процветающей аграрно-промышленной страной» и одновременно «придатком советского народного хозяйства»⁹.

При выработке структуры репараций¹⁰ преследовалась цель обеспечить долговременное политическое влияние в стране. Поэтому изначально продукцию машиностроения, судостроения, изделия кабельной промышленности предполагалось востребовать с финнов в объеме 2/3 от всех поставок по репарациям с перспективой повышения этой доли. То, что товары традиционных для Финляндии деревообрабатывающей и бумажной промышленности лишь в очень незначительном объеме поставлялись в счет репараций¹¹, оказалось на руку финнам, поскольку в первые послевоенные годы на эти товары на мировых рынках был хороший спрос. Но в целом выполнение обязательств перед СССР стало серьезным испытанием. Финны, включая политическое руководство страны, особенно поначалу считали невозможным удовлетворение претензий со стороны СССР в полном объеме. Как писал президент в письме одному известному финляндскому дипломату и политику, «русские хотят снять с нас последнюю рубашку»¹².

Финляндия жила под страхом оккупации вплоть до окончания выплаты репараций в 1952 г.¹³, и это говорит о том, что в арсенале средств воздействия психологическое давление оказалось мощным мобилизующим оружием. В записных книжках Жданова на этот счет есть интересная пометка: «Нельзя проболтаться, что [Финляндия] не будет оккупирована ни в коем случае»¹⁴. Впрочем, на Западе сомнения по поводу «агрессивных планов СССР» в отношении Финляндии высказывались едва ли не с самого начала. Оккупацию считали абсолютно излишней по причине тех экономических выгод, которые СССР «обеспечил себе с помощью мирного договора и нынешнего положения Финляндии». Западные эксперты в качестве основного момента в советской стратегии отмечали то, что Москва стремилась изменить структуру экономики Финляндии, «вынуждая финнов создавать широкомасштабную металлопромышленность»¹⁵, которая, как полагали, после окончания выплат по репарациям имела бы возможность сбыта «только на Востоке, в особенности в Китае». Собственно, Р. Бранеллек (R. Branellec) и Ф. Жигон (F. Gigon), авторы процитированной статьи «Финляндия на грани аншлюса?», опубликованной в журнале «France Illustration» 20 мая 1950 г., незадолго до подписания между СССР и Финляндией первого пятилетнего торгового соглашения, были не совсем точны только в определении направления развития финляндского экспорта машинной продукции. Советский рынок стал основным рынком сбыта не только для изделий машиностроения и судостроения, но и для продукции ряда других отраслей, созданных либо получивших второе рождение в процессе выполнения Финляндией репарационной программы¹⁶.

Политические последствия структуры репараций в свое время в деталях были рассмотрены старшим референтом Управления по поставкам из Финляндии И.К. Гончаровым в рукописи монографии «Внутриполитическое и экономическое развитие Финляндии в период третьего года репарационных поставок» (1948 г.). При помощи типичной для того периода советской риторики и рассуждений о Финляндии как «военном плацдарме против СССР»¹⁷ и со ссылкой на стремления Запада поставить ее «в экономическую зависимость» Гончаров предлагал использовать репарационные поставки в качестве «орудия для расширения торговли с Финляндией за счет подрыва базы торговли Финляндии и Запада». Он подчеркивал, что создание в стране собственной металлопромышленности, работающей по спецификациям СССР, ослабило бы торговые контакты не только со Швецией, «организатором и заправилой так называемого блока северных стран», но и с другими западными странами, одновременно способствуя количественному и качественному росту финляндского рабочего класса. Советский эксперт указывал на необходимость расширить структуру советского импорта с тем, чтобы в еще большей степени потеснить с финляндского рынка помимо США и Швеции также Великобританию и одновременно «восполнить брешь», образовавшуюся во внешней торговле Финляндии в результате прекращения ввоза из Германии, Японии и Испании. Как и Жданов, Гончаров считал, что «только постоянная борьба может привести к повышению удельного веса СССР в торговле Финляндии до необходимого уровня», указывая на «происки внешней реакции», под которыми он имел в виду главным образом западное целевое кредитование. Особое внимание Гончаров уделил вопросу заключения долгосрочных торговых соглашений, поскольку они позволяли задействовать новые отрасли финляндской промышленности в режиме нон-стоп. В результате для финнов становилось практически нереальным «уклониться» от принятия советских заказов по экономическим либо по политическим причинам¹⁸.

Долгосрочным торговым соглашениям предшествовали компенсационные соглашения. Первое такое соглашение по просьбе финляндской стороны было заключено в январе 1945 г.¹⁹ Всего было подписано четыре компенсационных соглашения: три в 1945 г. и последнее в апреле 1946 г. По этим соглашениям в обмен на продовольствие, нефтепродукты и сырье финны поставляли в СССР никель, кобальт, лесоматериалы, а также производили ремонт советских судов на своих верфях²⁰. В декабре 1946 г. стороны перешли к взаиморасчетам на клиринговой основе, а также выработали процедуру согласования объемов товарооборота при помощи протоколов, в которых фиксировались номенклатура и объемы экспортно-импортных поставок на предстоящий период.

Торговый договор, подписанный в декабре 1947 г., обязал стороны предоставить друг другу режим наиболее благоприятствуемой нации в отношении торговли, мореплавания, промышленности и другой хозяйственной деятельности. При этом в Москве сочли нецелесообразным торопить события и убрали из текста ссылку на то, что СССР и Финляндия будут осуществлять взаимную торговлю «в духе дружбы», хотя таковая имелась в договоре 1940 г., взятом за основу договора 1947 г.²¹ Избрав тактику «wait and see», советское правительство и в дальнейшем воздерживаясь от каких бы то ни было инициатив политического характера. Так, Кремль долгое время оставался на выжидательной позиции в вопросе о переводе торговых связей на долгосрочную основу. В финляндском МИД задумались о том, чтобы застолбить участок на советском рынке, едва ли не сразу, зондируя через посланника О. Гартца точку зрения советского правительства по этому вопросу. На торговых переговорах в июле—августе 1945 г. финнам не дали конкретного ответа, взяв на заметку их обеспокоенность масштабами развития репарационных отраслей²².

В октябре 1945 г. И.В. Сталин пообещал, что в будущем торговля металлоизделиями будет переведена на коммерческую основу и что СССР увеличит свои закупки из Финляндии в 2—3 раза по сравнению с вывозом, предусмотренным репарационной программой²³. Приободренные таким заявлением финляндские дипломаты продолжили изучение вопроса о частичном приспособлении экспортных отраслей к быстро меняющимся потребностям советского народного хозяйства, с учетом практики составления в СССР пятилетних планов. На московских переговорах, проходивших в конце ноября 1946 г., финны продолжили зондаж по вопросу о возможном заключении более длительного торгового договора²⁴. В мае 1950 г. финляндская делегация наконец высказала конкретное предложение о заключении долгосрочного торгового соглашения максимум на срок полтора года. Однако планы советского правительства по кардинальному изменению структуры финляндской экономики не вмещались в столь узкие временные рамки. Финнам предложили подписать соглашение хотя бы на 5, а лучше на 10 лет²⁵. В результате согласований был найден «компромисс», и 13 июня 1950 г. СССР и Финляндия подписали первое пятилетнее соглашение на период 1951 — 1955 гг.

Необходимость заключения с Советским Союзом долгосрочных торговых соглашений финляндские власти аргументировали ссылками на экономическую целесообразность, поясняя, что такие соглашения могли способствовать поддержанию занятости в отраслях металлопромышленности на длительную перспективу. При этом обращалось внимание на то, что структура импорта из СССР была отличной от структуры собственного производства, и, таким образом, восточная торговля нисколько не угрожала интересам промышленности внутреннего рынка. Особо подчеркивалось, что связи с СССР, осуществляемые на клиринговой основе, позволяли Финляндии экономить свободно конвертируемую валюту, необходимую для оплаты западного импорта. Отсюда следовал вывод принципиального характера: наряду с преодолением односторонности в развитии промышленное и всей экономической структуры торговые отношения с СССР отвечают стремлениям Финляндии укрепить свои позиции на западных рынках²⁶.

4. Между Западом и Востоком

Торгово-экономические отношения Финляндии с капиталистическими странами имели собственную внутреннюю границу, определяемую структурой экономики и внешней торговли страны. Хотя с помощью военных репараций эту структуру удалось существенно скорректировать, ее основу по-прежнему составляли отрасли деревообработки, традиционно ориентированные на западные рынки. В начале 1950-х гг. доля Запада во внешней торговле Финляндии составляла более 80%. И все же Москва достаточно быстро добилась желаемого результата в своей политике в Финляндии. Главным достижением, определившим характер взаимоотношений двух стран на весь последующий период, стало заключение Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Москве удалось склонить правительство Финляндии к подписанию политического пакта в апреле 1948 г., использовав «крайнюю заинтересованность финнов в скорейшем урегулировании важнейших вопросов финляндской экономики»²⁷.

По мнению американцев, «вывод Финляндии из-под политического влияния СССР был возможен лишь через сокращение торговых связей между Финляндией и СССР». Американские займы, предоставлявшиеся через Экспортно-импортный банк, изначально носили целевой характер. Например, одним из условий займа, который Финляндия получила в мае 1952 г., было обязательство выделить не менее 7,5 млрд финских марок собственных капиталов на развитие деревообрабатывающей промышленности. Препятствуя ввозу в Финляндию товаров, необходимых для выполнения советских заказов, США оказывали давление на политику страны через местные банки и фирмы, «связанные с американскими монополиями»²⁸. Кроме того, Вашингтон потворствовал усилению германского влияния в Финляндии. В феврале 1953 г. ФРГ предлагала финнам долгосрочный кредит в немецких марках на покупку машин и оборудования на «маленьком политическом условии» — в случае признания de jure прекращения состояния войны с Германией. Показательно, что финляндское правительство отказалась взять кредит, но отнюдь не из опасений вызвать недовольство со стороны Москвы, где, кстати, ожидали, что Хельсинки ответит согласием, а потому, что предложение Западной Германии было расценено как «реальная опасность экспансии», угрожавшей развитию отечественной промышленности. Не только Вашингтон, но и Лондон проявлял повышенную активность в Финляндии, пытаясь путем оказания прямого давления на правительство страны добиться ограничения поставок в СССР продукции металлопромышленности и судостроения²⁹.

В январе 1953 г. «Foreign Affairs» писала: «Сокращение этого производства имеет под собой как экономические, так и политические цели». В апреле 1954 г. на страницах американского журнала «World» по поводу займов Международного банка реконструкции и развития (МБРР) говорилось, что они продиктованы стремлением вывести Финляндию из орбиты восточного блока. Привлекательность Финляндии для иностранного капитала объяснялась обширными природными богатствами страны, а также ее зависимостью от импорта энергоносителей: нефти и каменного угля. Но главное, почему следовало развивать деловые отношения с Финляндией, было то, что таким путем можно было обеспечить свое присутствие «у ближайшей двери к Советскому Союзу»³⁰. Намерения Запада использовать связи с Финляндией со столь определенной целью лишь усиливали решимость Москвы сделать торгово-экономическое сотрудничество максимально выгодным для Финляндии. Фактически территория Финляндии стала ареной, где мерялись силами две политические системы.

5. Проблемы сотрудничества и методы их решения

Безкризисность взаимных торговых отношений была обещана Ждановым финнам еще в конце 1940-х гг.³¹ Но уже с самого начала в экономических отношениях СССР и Финляндии обнаружились проблемы, которые в середине 1950-х гг. приобрели характер устойчивой тенденции, главным образом по причине несопоставимости масштабов экономики двух стран при одновременной схожести их промышленных структур. Поначалу поиск решения был направлен в сторону совершенствования системы расчетов: наряду с клиринговыми рублями стали использовать свободно конвертируемую валюту и золото. С течением времени традиционные торговые отношения были дополнены специализацией и производственной кооперацией, что позволило добиться большей согласованности в действиях деловых партнеров. Кроме того, в 1949—1956 гг. была предпринята попытка сотрудничества и рамках заключения трехсторонних торговых соглашений с участием помимо СССР и Финляндии восточноевропейских государств³².

Несмотря на все усилия, проблемы в торгово-экономическом сотрудничестве только усугублялись, отражая различные возможности сторон в процессе развития их экономик. На серьезность ситуации указывала, в частности, несбалансированность во взаимных расчетах. Вплоть до резкого повышения цен на нефть в начале 1970-х гг. имело место постоянно растущее активное сальдо в пользу Финляндии³³. Дело в том, что как результат экономического роста и научно-технического развития в Финляндии повышался спрос на наукоемкие и технологически сложные изделия при одновременном сокращении потребностей в сырьевых материалах³⁴. Более 70% необходимых машин и оборудования Финляндия закупала у основных конкурентов Советского Союза — ФРГ, Великобритании, Швеции и других европейских стран, а также США, тогда как доля СССР в финляндском импорте машинной продукции составляла менее 1%. Доля машиной продукции в советском экспорте в Финляндию в 1950-е—1960-е гг. не превышала 5—7%³⁵.

В начале 1960-х гг. стало ясно, что «даже при условии самых энергичных усилий» уже невозможно добиться расширения финляндского импорта из СССР без необходимых изменений в структуре советского вывоза в Финляндию³⁶. Однако проблема с успехом перекочевала в 1970-е гг., причем решить ее не удавалось ни при помощи специализации и производственной кооперации, ни путем установления прямых связей между советскими внешнеторговыми объединениями и финляндскими фирмами. Правда, доля машин и оборудования в советском экспорте в Финляндию несколько повысилась, до 8—9%³⁷, хотя участие СССР в удовлетворении потребностей Финляндии в импортной машинной продукции осталось практически на том же уровне, что и в 1960-е гг., — около 1,4%.

Ситуацию не удавалось переломить ввиду того, что, «несмотря на указания Министерства внешней торговли СССР по вопросам увязки экспортно-импортных операций, этой работой фактически занимались только внешнеторговые объединения В/О «Судоимпорт» и В/О «Проммашимпорт», а также по причине отсутствия «должной координации и контактов в работе импортных и экспортных объединений при размещении крупных контрактов на поставку оборудования по импорту». Помимо этого, преодолению «узких мест» не способствовали такие обстоятельства, как «большое число отказов со стороны отечественной промышленности, недостаточная конкурентоспособность отдельных видов машин и оборудования и комплектующих изделий в части качества и сроков поставки, неаккуратное выполнение контрактов в части качества исполнения и просрочки поставки». В 1977 г. советский торгпред в Финляндии обращал внимание министра внешней торговли на то, что «отказы отечественной промышленности в поставке комплектующих изделий широкой номенклатуры... создают трудности по увеличению объема поставок комплектующего судового оборудования, несмотря на спрос со стороны финских фирм. Например, из 82 позиций запрошенных электромоторов А/О “Коней-сто” смогло предоставить только 14, а из 22 позиций по подшипникам — 9»³⁸.

Кроме указанных причин, зачастую Советский Союз попросту не располагал достаточными экспортными запасами, и это касалось не только машинной продукции, но также некоторых видов сырья, что, в свою очередь, сдерживало развитие масштабов и структуры товарооборота с Финляндией. В начале 1970-х гг. невозможность «в полной мере удовлетворить пожелания финнов по ряду товаров», в том числе по коксу, мазуту, нефти, дизельному топливу, ферросплавам, некоторым химическим товарам, лесному сырью и др., объясняли именно «ограниченностью ресурсов». Вследствие этого контингенты по экспорту в Финляндию советских машин и оборудования на 1971 г. были согласованы в меньших количествах, чем это было предусмотрено пятилетним соглашением на 1971 — 1975 гг. (29,7 млн руб. против 36 млн руб.)³⁹.

Помимо всего прочего, в условиях превышения вывоза из Финляндии над ввозом финны неохотно шли на подписание новых контрактов на поставку в СССР машин и оборудования. Задолженность СССР перед Финляндией была отчасти следствием особенностей обработки статистических данных в Финляндии. Так, при заказе Советским Союзом судов и бумагоделательных машин с длительным сроком поставки Финляндия получала большие авансовые платежи. Они поступали на счет Банка Финляндии, но отражались в статистике внешней торговли только после поставки готового товара в полном объеме.

В начале 1970-х гг. недостаточные собственные экспортные ресурсы и медленное заключение новых контрактов уже расценивались Москвой как угроза «сохранению экономического и политического влияния в Финляндии в нужном для нас направлении». В качестве противодействия опасной тенденции центр рекомендовал работникам советского торгпредства в Финляндии принять все необходимые меры к выполнению Протокола о товарных поставках на 1971 г. «в полном объеме», а также ускорить ход переговоров по заключению контрактов на советские и финляндские товары. То, какими методами намеревались добиться поставленной задачи, указывает на суть проблемы. Речь шла о том, чтобы «более четко организовать работу по техническому обслуживанию продаваемых в Финляндии машин и оборудования и снабжению их запчастями», «добиваться от внешнеторговых объединений и промышленности поставок в Финляндию машин и оборудования высокого качества, конкурентоспособного во всех отношениях. Ни в коем случае не допускать просрочек в поставках или поставок некачественных товаров»⁴⁰.

По причине опять-таки «ограниченности ресурсов некоторых экспортных товаров у СССР» планировалось в «будущих взаимоотношениях с финской стороной особый упор делать на расширение кооперирования между отдельными отраслями экономики». Это должно было помочь сохранить за СССР пусть даже незначительную долю на финляндском рынке машин и оборудования, которые во все возрастающем объеме финны стремились производить собственными силами. Кроме того. Москва обращала внимание на необходимость более глубокого изучения финляндской экономики, на накопление соответствующих материалов информационного характера, установление контактов не только с Союзом внешней торговли Финляндии, но и с организациями, занимающимися учетом, накоплением, обобщением и анализом статистических материалов. Ознакомление во всех деталях с производственными программами отдельных финляндских фирм рассматривалось в контексте создания условий «для расширения, прежде всего, наших продаж машин и оборудования»⁴¹.

6. Торговля как инструмент политического давления. Вопрос о доверии

Уже в середине 1950-х п. Москва начала проявлять большую, чем раньше, терпимость по отношению к своему западному соседу, настойчиво стремившемуся все дальше на Запад. 1955 г. стал знаменательным годом для Финляндии. Ей возвратили территорию Порккала-Удд, позволили стать членом ООН и Северного Совета⁴². Все это способствовало повышению международного статуса страны. Уступки со стороны Москвы были следствием временного снижения накала в противостоянии Востока и Запада. В то же время лояльность по отношению к Финляндии камуфлировала неспособность СССР обеспечить собственными силами все необходимые условия для развития финляндской экономики. Видимая перемена в настроениях отнюдь не снимала с повестки дня вопроса о доверии, который в силу стратегического положения Финляндии и острой политической борьбы внутри страны оставался главным вопросом советско-финляндских отношений, по крайней мере, до начала 1970-х гг.

Прямое политическое давление со стороны СССР имело место с конца 1940-х и до начала 1960-х гг. Впоследствии осознанная необходимость учитывать всегда и во всем советские интересы стала неотъемлемой чертой внутренней и внешней политики Финляндии. Впервые после войны доверие к Финляндии оказалось под вопросом летом 1948 г. в связи с созданием в стране социал-демократического правительства меньшинства во главе с К.-А. Фагерхольмом. Поправение политического курса выразилось в том числе в резком сокращении торговли с Востоком. Советская доля во внешней торговле Финляндии в начале 1950 г. снизилась до 7,8%, или почти вдвое по сравнению с уровнем 1949 г. (13,3%). В качестве превентивной меры Москва отложила торговые переговоры на пять месяцев, заставив финнов всерьез задуматься об опасности утраты позиции торгового партнера № 1 среди западных контрагентов СССР⁴³. В Финляндии очень быстро осознали главную причину давления со стороны Москвы и уже в начале марта 1950 г. заверили советское руководство, что президент Паасикиви приложит все усилия к тому, чтобы собрать кабинет министров, который «смог бы разрешить этот сложный вопрос». Таким кабинетом стало правительство, сформированное вскоре У. К. Кекконеном⁴⁴.

Торговые переговоры с Финляндией вновь были приостановлены в 1953 г. в связи с назначением на пост премьер-министра С. Туомиоя, которого, как полагали в Москве, патронировал Лондон⁴⁵. То же средство оказалось весьма эффективным и в 1958 г., когда советско-финляндские отношения оказались под вредным воздействием «ночных заморозков»⁴⁶. За несколько месяцев до кризиса в отношениях Москва подготовила план мероприятий по усилению в Финляндии своих позиций и попутно позиций Кекконена, пообещав во время визита последнего в Москву в мае 1958 г. предоставить Финляндии товарный заем, заключить новое пятилетнее торговое соглашение, а также решить в выгодном для партнера духе другие вопросы двусторонних отношений. Однако с приходом к власти правительства Фагерхольма, «которое не было заинтересовано в расширении связей с СССР», решили взять тайм-аут. Лишь после ухода «правового правительства» в отставку «были предприняты определенные шаги дня практического осуществления мероприятий и дальнейшего развития экономических связей в соответствии с договоренностью, имевшей место во время пребывания президента в СССР»⁴⁷.

При помощи партнерских отношений с президентом Кекконеном, который стаз проявлять интерес к более тесным контактам с СССР еще в конце 1940-х гг., советское руководство пыталось скорректировать процесс планомерного смещения Финляндии в западном направлении⁴⁸. Особый тип взаимоотношений Хельсинки с Москвой на Западе впоследствии назвали «финляндизацией» — с намеком на опасность для других стран повторить опыт Финляндии, где, впрочем, предпочитали говорить о «политической мудрости и лучшем, чем у других, знании Советского Союза»⁴⁹. «Финляндизация» означала удар по национальному суверенитету страны. В то же время деловые контакты с восточным соседом, обладавшим емким и гарантированным рынком, оказались чрезвычайно важными с точки зрения преодоления односторонности в развитии промышленной и экономической структуры, а также поддержания в стране уровня занятости.

Тактика Москвы отличалась гибкостью и мгновенной реакцией на изменение политической и экономической конъюнктуры в Финляндии и в мире. Постоянно делая уступки в области ценовой и кредитной политики, в 1958 г. СССР заявил о готовности покупать в Финляндии по политическим причинам все что угодно, даже сельскохозяйственные товары⁵⁰. Годом ранее финнам наконец-то удалось добиться поставок в Ленинград мясомолочной продукции в рамках приграничной торговли⁵¹. СССР импортировал продукты питания исключительно из стран восточного блока и таким послаблением пытался сбить интерес западного соседа к участию в европейской интеграции, что, как полагали в Москве, было чревато возникновением политического альянса против СССР.

7. Интеграционные планы Финляндии и обязательства перед Москвой

Советское правил ельство выступало принципиальным противником замкнутых экономических группировок. Главным препятствием на пути присоединения к ним Финляндии был договор 1948 г. Ввиду своих политических обязательств перед СССР, Финляндия отказалась от помощи в рамках «плана Маршалла». Ей также пришлось остаться за пределами Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС) и Европейского платежного союза (ЕПС). Финляндия не принимала участия в переговорах по Северному таможенному союзу в 1956-1958 гг.

Несмотря на вынужденное неучастие Финляндии в европейском интеграционном процессе, ее торговля с Западом развивалась, причем более быстрыми темпами, чем с СССР. Так, за период 1957—1959 гг. объем товарооборота с восточным соседом вырос на 10%, а с капиталистическими странами — на 25%. В советском внешнеполитическом ведомстве с неудовольствием отмечали «заметную осторожность и сдержанность» финнов в вопросе расширения торговли с СССР». По оценке МИД СССР, переговоры по заключению второго пятилетнего торгового соглашения на 1956—1960 гг. были «довольно напряженными; финны весьма неохотно шли на уступки, хотя наши предложения делались с учетом фактических потребностей Финляндии в тех или иных импортных товарах». Более того, в этот период финны все чаще стали поговаривать о необходимости «придерживаться традиционно сложившегося географического распределения внешней торговли» и о «разумной доле» в ней социалистических стран. По мнению В. Таннера, лидера правого крыла Социал-демократической партии Финляндии (СДПФ) и одной из наиболее знаковых фигур на финляндском политическом поле, такая доля должна была варьироваться в пределах 20—25%.

Оценивая перспективы развития деловых отношений с Финляндией, в советских дипломатических кругах в начале 1960-х гг. высказывалось мнение, что «общее направление экономической политики финских правящих кругов... объективно не способствовало развитию советско-финляндских экономических связей». Ситуация значительно осложнилась со времени девальвации финской марки и либерализации западного импорта (в 1957 г. на 75%). Наблюдая за активными поисками Финляндией своей ниши в сообществе интегрирующихся европейских государств, в МИД СССР констатировали, что «у правительства, каким бы оно ни было по составу, остается все меньше возможностей регулировать внешнюю торговлю страны в соответствии со своими торгово-политическими соображениями». В Москве ожидали еще больших трудностей в случае присоединения Финляндии к Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ). О неизбежном ослаблении советского влияния открыто писали и на страницах западной печати. Например, лондонская «Таймс» прямо указывала на то, что «сокращение торговых прав СССР необходимо, если Финляндия собирается стать внешним членом "семерки"». Из всего этого напрашивался вывод о том, что «проблему торговли между Финляндией и СССР нельзя считать урегулированной» и что заключенные с Финляндией двусторонние торговые соглашения «не могут служить гарантией тому, что удельный вес и значение СССР во внешней торговле Финляндии не снизятся вновь». В этих условиях торговые соглашения предлагалось рассматривать «лишь как основу для дальнейших мер по расширению наших торгово-экономических связей с Финляндией»⁵². Принимая во внимание остроту внутриполитического противостояния в Финляндии, необходимо было также позаботиться об обеспечении позиции Кекконена, которого считали единственным гарантом сохранения советского влияния в стране.

Кремль изначально относился к возможному присоединению Финляндии к ЕАСТ крайне негативно. Вот довольно типичная цитата из газетных публикаций конца 1950-х гг.: «Участие в подобных группировках малых стран, таких как Финляндия, может привести к тому, что они окажутся под влиянием тех западных держав, которые заботятся лишь об укреплении своих экономических и политических позиций. Известно, что четыре из семи стран-участниц ЕАСТ являются членами НАТО»⁵³. Все же осенью 1960 г. финнам предложили щадящий вариант ассоциированного членства в этой экономической организации, сочтя ее «политически менее опасной» в сравнении с Европейским экономическим сообществом (ЕЭС).

Положительное разрешение вопроса о взаимоотношениях с «семеркой»⁵⁴ стало одним из основных пунктов предвыборной программы Кекконена, выдвинувшего свою кандидатуру на президентский пост на второй срок. Обеспечение преемственности политического курса в Финляндии создавало предпосылки для решения задач, выходивших за рамки двусторонних отношений. Так, во время московских переговоров в ноябре 1960 г. советским руководством было высказано пожелание, чтобы Финляндия как будущий внешний член ЕАСТ противодействовала возможным попыткам Великобритании использовать эту группировку в собственных политических интересах⁵⁵. Свое членство в ЕАСТ Финляндия мотивировала необходимостью защитить интересы экспортной промышленности. Дело в том, что финляндский экспорт состоял преимущественно из продукции деревообрабатывающей, целлюлозно-бумажной и пищевой отраслей, таможенные пошлины на которую были относительно более высокими. Поэтому для финнов крайне важно было не проиграть своим основным соперникам на мировых рынках — другим северным странам. Говоря о необходимости поддержания равновесия между торговыми связями с Востоком и с Западом и подчеркивая особую значимость английского рынка, финляндское руководство, тем не менее, не собиралось брать на себя обязательства, которые шли бы вразрез с политикой нейтралитета⁵⁶.

Несмотря на полученные гарантии в лояльности, советскому правительству было нелегко согласиться с членством Финляндии в ЕАСТ. Советские товары в то время были менее конкурентоспособными в сравнении с аналогичными товарами, производимыми на Западе, и это было одной из главных причин, почему Москва сопротивлялась подключению Финляндии к европейским интеграционным блокам. Потеря финляндского рынка означала бы потерю политического влияния в стране. Прежде всего, в СССР сомневались в перспективах реализации в Финляндии черных металлов, автомобилей, тракторов, отдельных видов оборудования, телевизоров и радиоприемников, хлопчатобумажных тканей, химических товаров, смазочных масел и др. Свое согласие на участие Финляндии в ЕАСТ, а позднее и в ЕЭС Москва обусловила уравнением в правах СССР и стран — членов этих организаций на финляндском рынке. На основе соглашения с ЕАСТ Финляндия обязалась постепенно снижать и в 1970 г. полностью отменить таможенные пошлины при импорте из стран-членов ЕАСТ промышленных товаров, подпадающих под действие конвенции ЕАСТ. Фактически таможенные пошлины были отменены уже с начала 1969 г. Этот режим был распространен и на СССР на основании Соглашения между СССР и Финляндией по таможенным вопросам от 24 ноября 1960 г. Однако согласно таможенному тарифу, принятому в Финляндии 1 июля 1960 г., освобождение от пошлин не распространялось на товары советского происхождения. При импорте, как из СССР, так и из стран-членов ЕАСТ, требовалось получение лицензий (глобальных и индивидуальных) на ввоз ряда товаров. Кроме того, для СССР ввели дополнительный, постоянно обновляемый список товаров, торговля которыми предполагала получение лицензий на ввоз. Советское торгпредство в Хельсинки добивалось отмены этого так называемого негативного списка со ссылкой на торговый договор 1947 г. Начиная с 1971 г. «негативный список» в отношении СССР подвергался поэтапному сокращению.

Хотя таможенное соглашение 1960 г. обеспечило Советскому Союзу более выгодные условия сбыта его товаров в сравнении с товарами стран, не являвшихся членами ЕАСТ, льготы от снижения таможенных пошлин на первом этапе касались очень узкого круга товаров, стоимость которых составляла менее 1 % советского экспорта в Финляндию⁵⁷. Но и в дальнейшем значение льгот и преимуществ было относительно невелико, поскольку их получение увязывали с расширением структуры ввоза из СССР и главным образом с повышением в советском экспорте доли машин и оборудования, чего, как было сказано выше, практически так и не удалось добиться. Но все же СССР подтвердил свое право на привилегированное положение, поскольку часть советских товаров по-прежнему ввозилась в Финляндию беспошлинно.

Трудно сказать, стремился ли Советский Союз к открытой конкуренции с капиталистическими странами. В любом случае, выступая на финляндском рынке на условиях, предлагаемых конкурентами, советские внешнеторговые организации познавали законы свободной конкуренции и принципы, в соответствии с которыми работала рыночная экономика. В Москве отдавали себе отчет в том, что расширение советских продаж напрямую зависело «от соответствия отечественной продукции международным требованиям, предъявляемым к качеству, техническому обслуживанию, срокам поставки и т. п.»⁵⁸. Опыт конкурентной борьбы на финляндском рынке оказался крайне важным с точки зрения приобретения необходимых навыков по приспособлению к меняющимся условиям международной торговли.

В связи с предполагаемым поглощением ЕАСТ Общим рынком и возможным присоединением Финляндии к ЕЭС, советские эксперты в области внешней торговли в ноябре 1962 г. обращали внимание на неизбежное обострение конкуренции на финляндском рынке. Впрочем, кое-кто из работников советского торгпредства в Хельсинки высказывал предположение, что членство в ЕЭС нс только не ослабило бы экономические связи между Финляндией и СССР, но, напротив, еще больше сблизило бы соседние страны ввиду относительно низкой конкурентоспособности финляндской металлопромышленности⁵⁹.

В начале 1968 г., когда на Западе вновь заговорили о возможном слиянии ЕЛСТ и ЕЭС, Москва предпочла занять выжидательную позицию. Собственно, единственным препятствием на пути вступления Финляндии в ЕЭС тогда стали противоречия между двумя экономическими группировками. 6 июня 1968 г. Финляндия начала переговоры с Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которые через 16 дней завершились подписанием соглашения. Принимая приглашение ОЭСР, Финляндия оговорила для себя право не участвовать «в каких бы то ни было мероприятиях, которые находились в противоречии... с ее признанным нейтралитетом».

В вопросе о членстве в ОЭСР Финляндия была абсолютно самостоятельной. Разумеется, в Москве хотели быть уверены в том, что это не создаст проблем для советско-финляндских отношений. Поэтому руководство советского торгпредства по горячим следам запрашивало у финляндского МИД материалы, касающиеся условий членства и характера деятельности Финляндии в ОЭСР, на тот случай, если бы у советской стороны возникли вопросы уже по поводу свершившегося факта. Вопросов не возникло, и в центр сообщили, что «устав и цели организации не ограничивают возможности Финляндии развивать свои экономические связи со странами, стоящими вне ОЭСР», и что деятельность Финляндии не затрагивает политических аспектов, но касается исключительно статистической и исследовательской работы. Попутно заостряли внимание на том, что Финляндия получила доступ к экономической информации ОЭСР, рассылаемой организацией своим членам⁶⁰.

То, что Финляндия вступила в ОЭСР, вовсе не компенсировало потребность урегулирования отношений с ЕЭС. Зондаж по этому вопросу финляндское правительство начало сразу же после провала плана «Нордэк». В его основе лежала идея экономически независимого Севера путем создания такой организации, которая могла бы в определенной степени стать противовесом Общему рынку. Североевропейские страны стремились повысить свою конкурентоспособность на мировых рынках и ограничить проникновение европейских монополий на свои рынки. План «Нордэк» предполагал создание таможенного союза, единого рынка капиталов, проведение общей политики в различных отраслях экономики и в отношении третьих стран. Авторы плана надеялись, что с его помощью можно будет на определенном этапе легче договориться с Общим рынком о вступлении в него или о какой-либо другой форме участия. К началу марта 1970 г. соглашение было практически готово к подписанию.

Создание интеграционной структуры на Севере Европы в Москве расценили как угрожавшее торгово-политическим и торгово-экономическим позициям СССР в одном из стратегически наиболее важных регионов, прежде всего в Финляндии. Опасения СССР усилились в связи с активизацией обсуждения вопроса о вступлении Англии, Дании и Норвегии в Общий рынок. С учетом сложной внутриполитической ситуации в стране (приближение парламентских выборов, острая межпартийная борьба и т. д.), а также принимая во внимание «твердую позицию СССР», отрицавшего всякие контакты с ЕЭС как с экономической базой НАТО, Финляндия 24 марта 1970 г. заявила, что в создавшихся условиях она не может подписать план «Нордэк», сославшись при этом на «неприемлемость для нее в настоящее время отдельных условий договора». Хотя план отклонили, сделано это было так, что у советского руководства не осталось сомнений в том, что Финляндия будет стараться «в любых условиях обеспечить свои экономические интересы»⁶¹. Выступая в парламенте 6 апреля 1970 г., президент Кекконен сказал: «Наши стремления к соблюдению экономических интересов... предусматривают поддержание и улучшение нашего конкурентоспособного положения везде и во всех направлениях. Вопрос о расширении ЕЭС поставил перед нами факт возможного изменения рыночных позиций. В этой ситуации мы должны заботиться о сохранении предпосылок нашего конкурентоспособного положения и в этом направлении». В тот же день Финляндия официально заявила о своем желании начать переговоры с ЕЭС о сотрудничестве. Газета «Financial Times» писала 10 апреля 1970 г. по поводу выступления Кекконена: «...взаимосвязь северных стран настолько сильна, что если одна из них присоединится к ЕЭС, то и любая другая не сможет обойтись без заключения, по крайней мере, преференциального соглашения».

Фактически, по мере расширения ЕЭС у Финляндии оставалось в распоряжении только два варианта — либо распространить на 6 стран ЕЭС систему свободной торговли по типу той, какая действовала в отношении стран-членов ЕАСТ, либо остаться в изоляции от всей Западной Европы. Так прокомментировал ситуацию министр внешней торговли О. Маттила в своем выступлении на юбилейном заседании Общества коммерческих наук в Хельсинки 5 февраля 1971 г. Резюмируя происходящее в Финляндии, в МИД СССР констатировали: «Ясно лишь одно — в финских деловых и правительственных кругах имеется твердое намерение не оставаться в стороне от европейской интеграции»⁶².

Работники советского торгпредства в Хельсинки в частных беседах с официальными лицами тщетно пытались узнать, в какой форме Финляндия предполагала организовать свое сотрудничество с ЕЭС. Ответ на волнующий вопрос был получен из интервью газете «Ууси Суоми» начальника Торгово-политического отдела МИД Финляндии, который 31 октября 1970 г. заявил, что такой формой ;ыя Финляндии мог бы быть таможенный договор, касающийся в первую очередь промышленного сектора. В начале следующего года Финляндия и СССР заключили таможенное соглашение, аналогичное тому, что было подписано в ноябре 1960 г. в связи со вступлением Финляндии в ЕАСТ. Решение, обеспечивавшее беспошлинный ввоз советских товаров и, прежде всего, бесперебойность поставок нефти, было для Финляндии настолько важным, что руководство страны даже не допускало возможности «обсуждать его в какой бы то ни было форме» на переговорах с ЕЭС, которые завершились подписанием договора о свободной торговле осенью 1973 г.⁶³

Москва сопротивлялась членству Финляндии в ЕЭС до последнего момента. На переговорах с президентом Кекконеном в феврале 1972 г. не сказали ни «да», ни «нет». Советское правительство в принципе могло бы закрыть глаза на договор Финляндии с ЕЭС, но только в том случае, если бы советско-финляндские отношения остались такими же близкими, как до его подписания. К вопросу вернулись в октябре. Л.И. Брежнев по-прежнему был непреклонен. Он выразил уверенность в том, что льготы и преимущества на рынках стран-членов ЕЭС были обещаны финнам вовсе не из-за их «прекрасных синих глаз». Делая упор на том, что Финляндия — суверенная страна и сама вправе решать, как ей поступать, Брежнев все же счел своим долгом предостеречь Кекконена от шага, который «мог привести к утрате того, что было создано общими усилиями». Он подчеркнул, что «за торговлей последует политика», что ЕЭС ставит своей целью «освободить Финляндию от обязательств по договору 1948 г.». Президент Финляндии уверял своего собеседника в том, что «такие попытки не пройдут», и просил санкционировать членство Финляндии в ЕЭС под свою личную ответственность, обещая, что торговый договор с ЕЭС не создаст проблем для советско-финляндских отношений. На все уговоры последовал короткий ответ — «нет»⁶⁴.

В Хельсинки на этом не успокоились, продолжая зондировать позицию Москвы в личных беседах с советскими дипломатами. Финнам вновь и вновь намекали на «политические» гарантии. В ответ те были готовы пойти на то, чтобы рассматривать переговоры с ЕЭС и Советом экономической взаимопомощи (СЭВ), а также возможную деятельность в Совете по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) в качестве звеньев единого процесса. Кроме того, предлагали заключить новое рамочное соглашение с СССР сроком на 10 лет⁶⁵ и в связи с подписанием договора с ЕЭС и рассмотрением этого вопроса в парламенте подготовить декларацию о неизменности финляндской политики нейтралитета. Советский посол Мальцев осенью 1972 г. намекал на необходимость такого шага министру внешней торговли А. Карьялайнену, ближайшему сподвижнику Кекконена. В разговоре Карьялайнена с А.А. Громыко в июле 1973 г. во время проведения в Хельсинки первого этапа переговоров о СБСЕ советский министр иностранных дел заметил: «В наших отношениях нет проблем. Лишь вопрос о членстве в ЕЭС бросает на них тень». В ответ Карьялайнен предложил провести дополнительные консультации на любом из возможных уровней. На это Громыко заметил: «Вряд ли в этом есть необходимость, и, кроме того, вы ведь так спешите с подписанием этого договора»⁶⁶.

Избрание Кекконена президентом на четвертый срок на основании чрезвычайного закона, спешно принятого в январе 1973 г. со ссылкой на «внешнеполитические причины», стало составной частью переговорного процесса по вопросу о сотрудничестве Финляндии с ЕЭС. Для выравнивания баланса в торговле с Востоком и Западом в дополнение к таможенному соглашению с Советским Союзом Финляндия подписала соглашение с СЭВ (1973 г.), которое закрепило в торговле с социалистическими странами принцип наибольшего благоприятствования, предусмотренный для стран Общего рынка договором о свободной торговле. В 1974—1975 гг. были устранены все препятствия в торговле Финляндии с государствами восточного блока⁶⁷.

8. Советско-финляндское сотрудничество в условиях меняющейся экономической конъюнктуры

С конца 1940-х и до начала 1960-х гг. Финляндия была крупнейшим западным торговым партнером Советского Союза. С течением времени к советскому рынку стали проявлять интерес помимо Скандинавских стран и Великобритании также ФРГ, Франция и Япония. Одновременно расширялась география внешнеторговых контактов Финляндии. Все это нашло выражение в постепенном сокращении товарооборота между СССР и Финляндией. Однако и в последние десятилетия советской эпохи, благодаря неплохой сочетаемости экономических структур двух стран, маленькая Финляндия продолжала оставаться в числе основных торговых партнеров великой восточной державы В годы первого пятилетнего соглашения советская доля в финляндской внешней торговле составляла 15—20%. К началу 1960-х гг. она сократилась до 16—18%. При этом доля Финляндии во внешней торговле СССР равнялась 3%, в его торговле с западными странами — 10%. Советский рынок был особенно важным для Финляндии, прежде всего, с точки зрения развития экспорта. В 1953 г. советское участие в нем превысило 23%⁶⁸. Но уже с середины 1950-х гг. доля СССР начала медленно снижаться, сократившись к 1973 г. более чем вдвое.

Впрочем, вскоре наметился быстрый рост товарооборота ввиду начавшегося мирового энергетического кризиса. В изменившейся ситуации на мировых рынках финны пересмотрели свое отношение к ввозу советской нефти. О сокращении импорта нефтепродуктов из СССР в Финляндии заговорили во второй половине 1950-х гг. в связи со строительством АО «Несте» первого нефтеперерабатывающего завода (построен в конце 1957 г.). Финны соглашались покупать в СССР максимум 50% от всей импортной нефти, ссылаясь на слишком высокую цену, несоответствующее качество и неприемлемые условия поставки советской нефти. Стремясь избежать зависимости от одного поставщика сырой нефти, указывали также на несоответствие структур производства и потребления⁶⁹. Спустя годы, в условиях стремительного роста нефтяных цен, Финляндия оказалась в более выгодной ситуации по сравнению с другими капиталистическими странами—импортерами нефти, поскольку поставки советской нефти были защищены долгосрочными торговыми соглашениями. Все же в Финляндии и в 1970-е гг., и позже продолжали сетовать на то, что цена нефти была слишком высокой. В любом случае, в соответствии с условиями двустороннего клиринга, рост цен на нефть предполагал ответный рост финляндского экспорта в СССР, что, в свою очередь, поддерживало нормальное состояние финляндской экономики.

Отношение финнов к торгово-экономическим связям с СССР и другими социалистическими странами отличалось известным прагматизмом. Уже в начале 1950-х гг. в Хельсинки подметили, что свои отношения с Финляндией Москва использует в качестве своеобразного пособия, предназначенного для популяризации возможностей СССР как экономического партнера, готового сотрудничать не только со странами народной демократии⁷⁰. Особый интерес со стороны СССР финны не раз использовали с выгодой для себя, подчас не брезгая даже шантажом. Так, например, Москве обещали не брать денег у США и ФРГ в случае уступок в кредитной политике со стороны СССР и согласия на долгосрочные закупки продукции деревообрабатывающей промышленности.

Москва была готова сделать все возможное, чтобы сохранить контроль над ситуацией в Финляндии, где, в свою очередь, опасались потерять свою долю советского рынка в условиях расширения торговых отношений СССР с ее главными конкурентами — Великобританией, Францией, Швецией и Данией. Поэтому подготовительные работы по заключению торгового соглашения с СССР на 1956—1960 гг. финны начали едва ли не за 2 года до истечения срока первого пятилетнего торгового соглашения.

Правда, уже в 1954 г. СССР был готов учесть интересы Финляндии при согласовании контингентов для торговли с Англией⁷¹. И в последующие годы Москва с предельным вниманием относилась к тому, чтобы нс разочаровать своего ближайшего западного партнера.

В 1970-е гг. в деловых и академических кругах Финляндии обсуждали вопрос о возможности манипуляции спросом со стороны СССР: в период повышающейся конъюнктуры сокращение ввоза с Востока позволяло избежать перегрева экономики; во время экономического спада, напротив, «массированное размещение советских заказов» должно было привести к «взбудораживанию экономики» и «предотвращению падения деловой активности». Возможность проведения такой экономической политики появилась в связи с огромным сальдо в пользу СССР в результате резкого повышения цен на нефть (в 1974 г. превышение составило более 300 млн руб.). Активный торговый баланс предполагали использовать в качестве «своеобразного фонда» для выравнивания циклического развития финляндской экономики. По просьбе финляндского правительства (встреча Кекконена с советским руководством в Москве в феврале 1974 г.) дефицит был покрыт за счет дополнительных поставок в СССР и путем отсрочки платежей на 3—4 года. В результате товарооборот между Финляндией и СССР в 1974 г. увеличился более чем в 2 раза⁷².

На долю социалистических стран в 1970-е гг. приходилось 25% вывоза промышленной продукции Финляндии. По подсчетам, единовременное увеличение советских заказов для финляндской промышленности на 60—70% могло обеспечить расширение производства на 3—4% (с учетом воздействия на смежные отрасли), что могло способствовать сохранению обычных темпов экономического роста. Такая поддержка со стороны СССР, по мнению финнов, не противоречила интересам Москвы. Во-первых, перепады в торговле с Финляндией не могли оказать сколько-нибудь существенного воздействия на структуру и характер развития «огромной советской экономики». Но главное, на что обращали внимание в СССР, — это то, что таким путем создавалась «материальная основа для подкрепления тезиса о целесообразности для малых капиталистических стран Западной Европы развивать активные хозяйственные связи с социалистическими государствами». В научных кругах СССР полагали, что пример Финляндии, для которой на основе установления официальных отношений с СЭВ открылась возможность «ослабления вредных воздействий на ее экономику циклического характера развития», мог оказаться «убедительным и для других малых стран Западной Европы (прежде всего Австрии, а также Швеции, Норвегии и Дании)»⁷³.

Советский рынок, традиционно предъявлявший высокие требования к качеству ввозимой продукции, был своего рода полигоном, обкатка на котором способствовала постепенному повышению конкурентоспособности финской продукции на рынках западных стран, одновременно стимулируя структурные обновления экономики, что, в свою очередь, в перспективе делало возможным расширение географии экспорта. На такой основе в послевоенный период развивалось в Финляндии судостроение. В течение первых 10 лет в СССР экспортировалось около 90% ее судостроительной продукции. Постепенно, благодаря советским заказам, которые предполагали освоение производства новейших типов судов с использованием последних достижений науки, продукция этой отрасли Финляндии стаза в расширенных объемах вывозиться на западные рынки при одновременном сокращении экспорта в СССР. В 1970-е гг. он снизился до 30%.

Изменения в промышленной и экономической структуре в целом, естественно, оценивались и с политической точки зрения. Так, по мнению советских ученых-экономистов, переход в Финляндии при активном содействии СССР и других социалистических стран к производству наукоемкой и технологически сложной продукции мог привести к «некоторому ослаблению» ее хозяйственных связей с ЕЭС, поскольку запустил бы механизм неценовой конкуренции, при которой уровень таможенных пошлин не имеет столь существенного значения. Цена на технологически сложную продукцию также не особенно зависит от величины транспортных расходов. Таким образом, появлялась возможность «широко диверсифицировать географию экспорта, а следовательно, уменьшить зависимость от какого-либо одного региона»⁷⁴. Правда, сторонники такой концепции индустриального развития Финляндии упускали из виду тот факт, что, стремительно продвигаясь по пути технического и технологического прогресса, Финляндия освобождалась от чрезмерной зависимости не только от Запада.

В Финляндии, в свою очередь, экономические отношения с СССР и другими социалистическими странами рассматривали как необходимую предпосылку «постепенного перехода промышленности на преимущественно специализированный выпуск наукоемких, технически передовых и высококачественных изделий»⁷⁵. Для становления и развития новых и новейших отраслей промышленности были необходимы обширные и гарантированные рынки. На Западе эти сферы производства находились в руках многонациональных монополий. В этих условиях молодая финляндская промышленность (машиностроение, приборостроение, электроника и пр.), отличавшаяся относительно более низкой конкурентоспособностью, имела мало шансов на успех. Потому ставка была сделана на рынки социалистических стран. Отсюда стремление финнов перевести хозяйственные отношения с Востоком даже на уровне отдельных компаний на долгосрочную основу (предложения о заключении договоров на 15 лет) и подключиться к системе народно-хозяйственного планирования стран-членов СЭВ. Интересно отметить, что «Nokia», которая в середине 1970-х гг. была мало кому известной, хотя и крупнейшей финляндской электронной компанией, предлагала свои услуги на долгосрочной основе по обслуживанию электронно-вычислительной техники в СССР и странах-членах СЭВ. Речь шла о поставке новейшего компьютерного софта, или, как его в то время называли в СССР, «мягких материалов»⁷⁶.

9. Отношения между СССР и Финляндией на фоне «холодной войны»

В условиях «холодной войны» обладание передовыми технологиями приобретало политическое значение. Уже в конце 1944 г. СССР через Финляндию получил доступ к последним достижениям западной науки и техники, поскольку репарационная программа предполагала импорт отдельных видов современного на тот период промышленного оборудования и комплектующих с Запада. Возможность ознакомления с промышленными образцами новейших западных разработок в полной мере отвечала сформулированной в СССР в середине 1950-х гг. стратегической цели — обеспечить победу над капитализмом в экономическом соревновании в максимально короткие сроки. В этом соревновании нельзя было давать «карт-бланш американцам». Именно на зю образ ил внимание министр внешней торговли Н.С. Патоличев во время встречи с работниками советского торгпредства в Хельсинки 15 ноября 1960 г. При расширении структуры поставок в Финляндию он считал необходимым сосредоточиться на поставках газа, электросилового оборудования и оборудования для АЭС. Министр также подчеркнул заинтересованность СССР в импорте из Финляндии. В процессе развития научно-технического сотрудничества Патоличев призывал использовать не только опыт финнов, для чего организовать «соответствующее наблюдение»⁷⁷.

Впрочем, это было совершенно излишним, поскольку обмен технологиями между Финляндией и СССР осуществлялся на совершенно законных основаниях: вначале на основе Соглашения о перемирии 1944 г., впоследствии — соглашений о научно-техническом сотрудничестве. Первое такое соглашение было подписано между СССР и Финляндией в 1955 г. При этом обмен технологиями был обоюдовыгодным, поскольку речь шла о таком уровне совместного творчества, когда партнеры с готовностью обменивались научными гипотезами совершенно открыто, не делая из этого исследовательской и коммерческой тайны. Визиты финляндских специалистов в СССР не ограничивались только посещением Москвы и Ленинграда, но зачастую предполагали ознакомление с работой промышленных и научных центров на обширной территории вплоть до Урала и южных регионов СССР. Финнов в особенности интересовал советский опыт в области деревообработки и металлургии. С течением времени менялось содержание контактов в научной и технологической сферах. Помимо взаимного ознакомления с производственными объектами, стороны сотрудничали в различных областях науки и техники, объединяя интеллектуальные усилия при создании высоких технологий (электроника, автоматика), использование которых задает темпы и определяет направления научно-технического прогресса. Обмен технологиями открывал новые возможности для экономики и экспорта обеих стран, укрепляя их конкурентные позиции на мировых рынках. Например, аппараты для глубоководных исследований, которые производились СССР в сотрудничестве с Финляндией по финляндской технологии, имели на мировом рынке значительно более высокий спрос, чем аналогичное оборудование, производившееся в Канаде и в США. По признанию руководства концерна «Nokia», известные во всем мире финляндские высокие технологии основываются в том числе на советских «ноу-хау». По сути, «Nokia» благодаря дружеским контактам финляндских и советских специалистов-электронщиков получила многочисленную, причем бесплатную армию креативных работников⁷⁸.

Хотя советское руководство предпочитало говорить о тех выгодах, которые получила Финляндия от торгово-экономических отношений с Советским Союзом, влияние, безусловно, было обоюдным. Многоплановые, отвечающие требованиям научно-технического прогресса отношения с Финляндией оказали позитивное воздействие на структурные изменения в советской экономике. Помимо опыта деловых партнеров Финляндии (Швеции, Канады и др.), СССР широко использовал собственные достижения финнов в таких отраслях, как лесная, деревообрабатывающая и бумажная промышленность, цветная металлургия, пищевая промышленность, сельское хозяйство и др.

Несмотря на то, что сотрудничество между СССР и Финляндией имело свою собственную достаточно прочную экономическую основу, своим масштабам оно было обязано именно «холодной войне». В иных условиях СССР вряд ли стал бы импортировать товары, которые в достаточном количестве производились внутри страны либо считались второстепенными. Импорт продуктов питания, изделий легкой промышленности и т. п., с точки зрения советской идеологии, был большой политической уступкой. Финляндия оказалась в числе немногих западных государств, откуда импортировались сельскохозяйственные товары, мебель (50% всего экспорта), одежда, обувь. Товары массового спроса поставляли в Ленинград уже во второй половине 1950-х гг. в рамках приграничной торговли. Но настоящее завоевание финляндской продукцией советского потребительского рынка началось со времени Олимпийских игр 1980 г., проводившихся в период очередного обострения отношений между Востоком и Западом. То, что Финляндия стала главным поставщиком Московской Олимпиады, в очередной раз подтвердило политическую значимость экономических связей с Финляндией.

В 1970-е и даже в начале 1980-х гг. Финляндия все еще проявляла интерес к активизации торгово-экономических отношений с СССР, которые были важным инструментом дотягивания ее экономической и промышленной структуры до уровня мировых стандартов. В 1977 г. стороны подписали Долгосрочную программу сотрудничества сроком на 15 лет. Программа объединила в себе все возможные направления — от развития торговли до углубления процессов специализации и производственной кооперации в промышленности, совместного осуществления крупных строительных проектов на территориях обеих стран, решения научно-исследовательских задач общими усилиями и пр. Комплексный подход к развитию сотрудничества способствовал росту объемов взаимной торговли. Стоимость товарооборота должна была вырасти с 9 млрд руб. до 12 млрд руб. в 1981 — 1985 гг. и с 14 млрд руб. до 16 млрд руб. в 1986—1990 гг. Напомним, что в годы первого пятилетнего соглашения (1951 — 1955 гг.) стоимость товарооборота между СССР и Финляндией не превышала 1 млрд руб.

Несмотря на грандиозные планы, никак не удавалось преодолеть односторонность в развитии советского экспорта, в котором по-прежнему превалировали сырьевые материалы.

Финны, в свою очередь, были обеспокоены зависимостью восточной торговли от поставок нефти: нестабильность нефтяных цен мешала составлению реальных экспортных планов. И все же проблемы в отношениях не воспринимались сторонами как неразрешимые. С начала 1970-х гг. происходил быстрый рост советско-финляндской торговли, и к середине 1980-х гг. доля СССР во внешней торговле Финляндии достигла 25—26%, причем, по мнению экспертов обеих стран, это был еще не предел. Но уже через несколько лет доля стран, ранее составлявших Советский Союз, снизилась до 5% как следствие резкого понижения цен на нефть и глубокого экономического и политического кризиса в России. Внезапный коллапс советско-финляндской торговли стал одной из основных причин экономической депрессии в Финляндии в конце 1990-х гг.⁷⁹

Начиная с середины 1940-х гг. Финляндия оказалась в тесном политическом и экономическом «союзе» со своим восточным соседом. В условиях «холодной войны» Советский Союз и Финляндия смогли выработать модель взаимоотношений, известную как пример сотрудничества стран с различным социально-политическим строем. Эти отношения были взаимовыгодными, по крайней мере в экономическом смысле. При помощи гибкой и продуманной политики Москва пыталась контролировать ситуацию по ту сторону «железного занавеса», если и не путем прямого участия СССР в западных политических структурах и интеграционных проектах, то хотя бы опосредованно, действуя через Хельсинки. В условиях противостояния Запада и Востока именно в таком посредничестве заключалось глобальное значение сотрудничества с Финляндией.

Автор Андросова Татьяна Владимировна — кандидат экономических наук (Институт всеобщей истории РАН).

---

¹ Статья написана на материалах Архива внешней политики РФ (АВП РФ), Российского государственного архива экономики (РГАЭ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Архива Министерства экономического развития и торговли РФ (Архив МЭРТ РФ), Архива Министерства иностранных дел Финляндии (ИМ), Архива У.К. Кекконена (UKK:n arkisto).
² О возможностях давления на Финляндию средствами торгово-экономической политики руководство советского полпредства в Финляндии задумалось всерьез в начале 1930-х гг. в условиях усиления в стране профашистских тенденций. Чтобы сбить волну антисоветизма в Финляндии, полпред И.М. Майский предлагал закупать у финнов молочные продукты и разместить там крупные заказы на изделия металлопромышленности. Идея очень скоро утратила свою актуальность в связи с восстановлением в стране конституционного порядка. Уже в 1932 г. НКИД СССР прекратил всякую переписку с полпредством по вопросу развитии торговых отношении с Финляндией, сочтя ее нецелесообразной. Вопрос о торговом договоре стал главным пунктом в стратегии Москвы в отношении Финляндии не ранее весны 1938 г. (АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 15. Г1. 131. Д. 1. Л. 30. См. также: Рупасов А.И. К истории советско-финляндских отношений во второй половине 20-х — 30-х гг. // Россия и Финляндия в XIX—XX вв. СПб., 1996. С. 121 — 131).
³ Записка за подписью Н.Р. Кастл я, заведующего Хлебным отделом Торгпредства СССР в Финляндии, от 22 июня 1927 г. // Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 1359. Д. 10 (без пагинации); «Обзор деятельности финляндского торгпредства по продаже хлебопродуктов, основы работы и перспективы по хлебоэкспорту в Финляндии» // Там же. Оп. 4. Д. 1. Л. 1 — 14; Androsova Т. Suomen ja Venajan/Neuvostoliiton kauppapoliittiset suhteet. Osa I: 1920—1940 // Ennen ja nyt — historian tietosanomat. 2002. No. 1 http://www.ennenjanyt.net/1-02/and roso2.htm
⁴ См.: РГАЭ. Ф. 413. On. 13. Д. 4585. Л. 4-10.
⁵ Под нажимом со стороны Великобритании сумма репараций была сокращена до 300 млн долл. Однако Москва настояла на выплатах по ценам 1938 г., так что рассчитанная по курсу 1952 г. стоимость репараций почти в два раза превышала стоимость, оговоренную Соглашением о перемирии 1944 г. Благодаря уступкам со стороны СССР, итоговая сумма выплат в счет военных репараций составила 226,5 млн долл. Правда, по подсчетам финнов, общая стоимость репарационных поставок в ценах 1952 г. равнялась 546 млн долл. (Справка о торговых отношениях между СССР и Финляндией // АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 42. П. 89. Д. 16. Л. 63).
⁶ Речь идет о свободном экспорте — экспортной массе за вычетом потерь как следствие военных действий и репарационных выплат.
⁷ Соглашение о перемирии подписано 19 сентября 1944 г.
⁸ Справка «Экономическое положение Финляндии», 3 сентября 1944 г. // РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 4585. Л. 1-3.
⁹ РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 3. Д. 46. Л. 57-58, 241.
¹⁰ Договор о репарациях был подписан 17 декабря 1944 г.
¹¹ Планы по переводу экспорта изделий финляндской деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности с Запада на Восток не были осуществлены ввиду того, что в СССР эти отрасли также были профилирующими. На фоне постепенного снижения доли СССР в финляндской внешней торговле, начавшегося в середине 1950-х гг., сокращения импорта целлюлозы были особенно заметны. (Записные книжки и черновые заметки А.А. Жданова за период 30 октября 1944 г - 13 марта 1945 г.// РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 137. Д. 710. Л. 97-102).
¹² Помимо выплаты военных репараций и перевода германских активов на основании Соглашения о перемирии, Финляндия должна была возвратить вывезенные с территории СССР и с уступленных территорий движимое имущество и военные трофеи. Кроме того, финнам были предъявлены многочисленные претензии но компенсациям (Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Политическая история Финляндии. 1809-1995. М., 1998. С. 234-236).
¹³ Финнам открыто угрожали оккупацией только раз — в связи с попытками Хельсинки заручиться поддержкой союзных держав в вопросе о смягчении условий заключения мира. Квалифицировав такие действия как нацеленные на ревизию основных пунктов Соглашения о перемирии 1944 г., советское руководство официально заявило о возможности оккупации Финляндии Советским Союзом в любое время, если «финны попробуют идти без СССР... и попытаются опять провести границу в 30 км от Ленинграда» (Беседа замминистра иностранных дел А.Я. Вышинского с М. Пеккалой и К. Энкелем 19 августа 1947 г. //АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 30. П. 160а. Д. 5. Л. 22-25).
¹⁴ РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 3. Д. 46. Л. 241.
¹⁵ Согласно финской статистике, металлопромышленность включает металлургию, металлообработку, машиностроение, электротехническую промышленность и производство транспортных средств.
¹⁶ В 1950-е—1960-е гг. Финляндия экспортировала в СССР не менее 86% всех производимых в стране судов (в 1980-е гг. эта доля составляла без малого 100%), 70% металлоизделий, 41% меди, 37% железа и стали, 10% бумаги и картона, 10% лесотоваров (АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 39. П. 209. Д. 10. Л. 13, 79; Оп. 33. П. 181. Д. 50. Л. 235).
¹⁷ В качестве такового Финляндия рассматривалось советским руководством, по крайней мере, до начала 1950-х гг.
¹⁸ Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 8093. Д. 360. Л. 45—1 (обратная пагинация).
¹⁹ В конце 1944 г. правительство Финляндии обратилось к советскому правительству с просьбой поставить продовольствие в обмен на товары финляндского экспорта (Справка «Советское Торгпредство в Финляндии» // Архив МЭРТ РФ. Ф. 1. Оп. 12832. Д. 99а [без пагинации]).
²⁰ РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 4961 (без пагинации).
²¹ АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 31. П. 116. Д. 22. Л. 73.
²² Muistio kokouksessa ulkoasiainkomissaari Mikojanin luona 26. heinakuuta 1945. // UM. 58B1 NL. K. 59; Muistio koskien neuvotteluja Moskovassa heinakuu-elokuussa 1945. // Ibid. K. 58.
²³ Реферат X. Куусинен «Финская культурная делегация на приеме у генералиссимуса Сталина и нарком индел Молотова», «Vapaa Sana», 16 lokakuuta 1945., см: РГАЭ. Ф. 413. Оп. 13. Д. 4590. Л. 15-19.
²⁴ Muistio J. Nykoppille 18 syyskuuta 1946 // UM. 58В1 NL. К. 58.
²⁵ Muistio 19. toukokuuta 1950. // Ibid. 58B1 Venaja. K. 26.
²⁶ Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 1087. Д. 48. Л. 136—139; J. Nykoppin muistio 31. heinakuuta 1950 // UM. 58В1 Venaja. К. 26; Paaministeri U. Kekkosen sclostus Eduskunnan ulkoasiainvaliokunnassa 17. marraskuuta 1954 koskien uutta 5-sopimusta NL:n kanssa // Ibid. 58B1 NL K. 113; Sisaincn kokous 24. elokuuta 1963 Viherheimon ja Patolichevin johtamicn valtuuskuntien valilla // Ibid. K. 140; «Karjala» 29. joulukuuta 1951 («5-sopimus on tarkea ulkopoliittiselta nakokannalta epavarmana aikana»); «Hufvudstadsbladet», 31. joulukuuta 1951; «Helsingin Sanomat», 28. joulukuuta 1951.
²⁷ См.: Андросова Г.В. Финляндия в планах СССР конца 1940-х — середины 1950-х годов // Отечественная история. 1999. № 6. С. 50—51.
²⁸ Беседы советника советской миссии в Финляндии Ю.В. Бакея с корреспондентом «Associated Press» Снельманн, «горячей сторонницей Кекконена», 5 апреля и 7 мая 1954 г. // АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 38. П. 204. Д. 5. Л. 250, 332; Записка «О наших отношениях с Финляндией» за подписью А.Н. Абрамова, июль 1953 г. // Там же. Д. 8. Л. 11 — 12.
²⁹ Беседа Ю.В. Бакея с Т. Кайла 17 марта 1954 г. и с А. Энкелем 2 апреля 1954 г. // Там же. Д. 5. Л. 205, 264.
³⁰ Записка «О наших отношениях с Финляндией» // Там же. Д. 8. Л. 11.
³¹ Беседа А.А. Жданова с премьер-министром У. Кастреном и министром иностранных дел К. Энкелем 3 ноября 1944 г. // РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 3. Д. 41. Л. 30.
³² На Западе, где с интересом наблюдали за развитием торгово-экономических связей Финляндии с Востоком, с особым вниманием изучали именно опыт трехсторонних отношений. На экономической конференции в Женеве весной 1952 г. «многие страны составили планы расширения своей торговли с Востоком по примеру Финляндии». В Отчете Комиссии ООН (1953 г.), посвященном вопросам европейского экономического развития, были отмечены «отличные результаты», достигнутые Финляндией в ее восточной торговой политике. По мнению Комиссии, «все страны Европы должны бы в своих интересах следовать примеру Финляндии». В сентябре 1953 г. председателем Финляндско-советской торговой палаты (ФСТП) С.А. Харима было получено письмо из Парижа от руководства Секретариата Комитета по развитию международного торгового обмена с просьбой об информационной поддержке с целью создания организации по типу ФСТП для содействии развитию торговли между Францией и СССР (Письмо председателя ФСТП С.А. Харима председателю Всесоюзной торговой палаты М.В. Нестерову, 4 сентября 1953 //АВП РФ. Ф. 196. Оп. 28-а. П. 109. Д. 4. Л. 16-17).
³³ В 1962 г. сальдо в пользу Финляндии составило около 40 млн руб., причем несбалансированность в расчетах стремительно возрастала: на начало гола сумма, причитавшаяся Финляндии, была почти в 2 раза меньше, или 23,6 млн руб. В начале 1960-х гг. доля СССР в финляндском экспорте равнялась 16%, а в импорте — только 13% (Muistio «Kauppatilanteesta Neuvostoliiton kanssa». UM. 58B1 NL. K. 134).
³⁴ Советский экспорт в Финляндию изначально состоял на 80—90% из сырьевых материалов и продовольствия. По мере развития в Финляндии сельского хозяйства доля поставок продовольствия сокращалась. Эта тенденция наметилась в 1953 г. Начиная с этого времени Финляндия импортировала из СССР в среднем 70% всего необходимого зерна, 65% сахара, 45% кормов и удобрений, 30% нефти и нефтепродуктов (до изменения ситуаиии на мировых рынках в начале 1970-х гг.), 20% хлопка, 10% железа, стали и других металлов (АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 39. П. 209. Д. 10. Л. 13, 79; Оп. 33. П. 181. Д. 50. Л. 235).
³⁵ Обзор экономики Финляндии за 1961 г. // Там же. Ф. 196. Ог. 36. П. 128. Д. 40. Л. 136; Справка «Общее экономическое положение в Финляндии в 1955 г.» // Там же. Оп. 28-а. П. 109. Д. 5. Л. 46.
³⁶ Доклад начальника Торгово-политического отдела МИД Финляндии О. Мунки на годовом собрании ФСТП 4 октября 1961 г. //Там же. Д. 39. Л. 45-46.
³⁷ Там же. Оп. 52. П. 280. Д. 23. Л. 239.
³⁸ Письмо торгпреда СССР в Финляндии министру внешней торговли И.Ф. Семичастному об увязке экспортных операций с импортными в интересах содействия экспорту машин и оборудования из СССР в Финляндию (нач. 1977 г.). // Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 10874. Д. 81. Л. 38—42.
³⁹ «Экономика и внешняя торговля Финляндии» (краткая справка) // АВП РФ. Ф. 196. Оп. 45. П. 215. Д. 30. Л. 77-79.
⁴⁰ Там же.
⁴¹ Там же.
⁴² Москва долгое время противилась участию Финляндии в Северном Совете (СС) ввиду перевеса в нем стран-членов НАТО. Чтобы нейтрализовать этот перевес, СССР даже планировал собственное участие в СС, в связи с чем летом 1955 г. в МИД СССР размышляли над возможностью поручить Кекконену провести зондаж в Скандинавских странах относительно вступления в СС Финляндии, но только в сопровождении СССР. В итоге Москва сняла свои возражения против членства Финляндии в СС, приняв во внимание в том числе то, что негативная позиция СССР серьезно осложняла положение Кекконена, стремившегося занять президентский пост (Справка «Северный Совет и вопрос о присоединении к нему Финляндии», 16 августа 1955 г. // Там же. Ф. 0135. Оп. 39. П. 209. Д. 13. Л. 58-73).
⁴³ В известном смысле поначалу СССР был зависим от поставок из Финляндии. По мере расширения географии внешнеторговых связей Москва становилась более свободной в своей торговой политике. За период с начала 1950-х до начала 1960-х гг. число торговых партнеров СССР выросло в 2 раза, с 40 до 80 («Развитие экономики и внешней торговли СССР»: Выступление М.В. Нестерова на праздновании 15-летия ФСТП // Там же. Ф. 196. П. 128. Д. 39. Л. 21).
⁴⁴ Дневники Вышинского по Финляндии (6 марта 1950 г. — 8 апреля 1950 г.) // Там же. Ф. 07. Оп. 23. П. 31. Д. 22. Л. 1-2.
⁴⁵ Беседы Ю.В. Бакея с корреспондентом «Associated Press» Снельман 5 апреля и 7 мая 1954 г. // Там же. Ф. 0135. Оп. 38. П. 204. Д. 5. Л. 250, 332.
⁴⁶ «Ночными заморозками» называют период пребывания у власти в Финляндии правительства К.-А. Фагерхольма (29 августа 1958 г. — 13 января 1959 г.), характеризующийся резким похолоданием в советско-финляндских отношениях. Причиной этого, главным образом, было то, что левые (Демократический союз народа Финляндии, ДСНФ) не вошли в состав правительства, которое строилось на сотрудничестве президентской партии Аграрный союз (АС) с представителями правого крыла в Социал-демократической партии Финляндии (СДПФ) и с Национальной коалиционной партией (НКП), ведущей буржуазной партией Финляндии.
⁴⁷ АВП РФ. Ф. 196. Оп. 32-6. П. 111. Д. 1. Л. 5-6.
⁴⁸ См. по этому вопросу: Nevakivi J. Miten Kekkonen paasi valtaan ja Suomi suomettui. Keuruu, 1996.
⁴⁹ О финском взгляде на «финляндизацию» см.: Vihavaincn Т. Kansakunta rahmallaan. Suomcttuminen lyhyt historia. Keuruu, 1991.
⁵⁰ Такое обещание дал президенту Кекконену первый заместитель председателя Совета министров СССР А.И. Микоян во время беседы в Кремле 31 мая 1958 г. (U. Kekkosen vierailu Moskovaan 31.toukokuuta. UM. 12L. К. 124).
⁵¹ С инициативой приграничной торговли финляндская сторона выступала начиная с 1949 г.
⁵² Справка «Об экономической политике правительства Сукселайнена» // АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 42. П. 89. Д. 16. Л. 5-24.
⁵³ Правда. 1959. 20 июля.
⁵⁴ Финляндия оставалась ассоциированным членом ЕАСТ с 1961 г. по 1981 г.
⁵⁵ См.: Андросова Т.В. Советско-финляндские отношения в 1956—1962 годах // Вопросы истории. № 9. 1998. С. 58—60; UM. 12L. Venaja. 1960.
⁵⁶ Из высказываний президента Кекконена во время официального визита в США в октябре 1961 г. // Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 10874. Д. 58. Л. 5.
⁵⁷ Там же. Д. 54. Л. 66; Д. 44а. Л. 215—216; Д. 73. Л. 17; Справка о торговых отношениях между СССР и Финляндией // АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 44. П. 95. Д. 12. Л. 31.
⁵⁸ Справка об отношениях Финляндии с ЕАСТ и ЕЭС // Там же. Л. 75-77.
⁵⁹ Там же.
⁶⁰ Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 10874. Д. 44а. Л. 137; Д. 45. Л. 27, 29, 38.
⁶¹ Президент и правительство неоднократно подчеркивали, что Финляндия продолжает поддерживать идею «единого экономического Севера», напирая на «коммерческую сторону вопроса» // Там же. Д. 44а. Л. 45, 217, 234.
⁶² Архив МЭРТ РФ. Гам же. Д. 44а. Л. 235; Д. 73. Л. 10-11.
⁶³ Там же.
⁶⁴ Тог Hognasin julkaisema kirjoitus Dagens Nyheterissa 31 p:na lokakuuta 1972 koskien Kekkosen keskusteluja neuvostojohtajien kanssa // UKK:n arkisto. 21/129.
⁶⁵ Такой договор был подписан в апреле 1971 г. Он предполагал сотрудничество в различных отраслях экономики — в промышленности, в области внешней торговли, транспорта, туризма и т. д. Договор обеспечил позиции Финляндии в условиях растущей конкуренции на советском рынке.
⁶⁶ Aikoja ja tapauksia Ahti Karjalaisen elämästä. Kauko Rumpunen (toim.). WSOY. Juva, 1997. S. 274.
⁶⁷ Юссила О., Хентиля С., Невакиви Ю. Указ. соч. С. 313—314, 318.
⁶⁸ АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 39. П. 209. Д. 10. Л. 1. 13, 79; Оп. 33. П. 181. Д. 50. Л. 235; Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 10874. Д. 36 (без пагинации); Д. 48. Л. 155.
⁶⁹ Беседы руководства МВТ СССР и Советского торгпредства в Финляндии с представителями деловой и финансовой элиты Финляндии (1956—62 гг.) // Архив МЭРТ РФ. Ф. «Управление торговли с западными странами». Оп. 11622. Д. 19. Л. 41 —42, 63—64, 67; Оп. 12256. Д. 13. Л. 73—72 (обратная пагинация), 84; On. 11625. Д. 22. Л. 16—17.
⁷⁰ Suomen lähetystö Moskovassa, raportti no. 32, 10. marraskuuta 1952. // UM. 12L. К. 35.
⁷¹ Беседа советника советской миссии в Финляндии Женихова с министром иностранных дел У.К. Кекконеном 7 сентября 1954 г.; Беседа советского посланника в Финляндии Логинова с министром торговли и промышленности Терво 22 сентября 1954 г. //АВП РФ. Ф. 0135. Оп. 38. П. 204. Д. 6. Л. 158—160; Д. 8. Л. 137; Muistio keskustelusta Kremlissä 6. helmikuuta 1954 ulkomaankauppaministeri Mikojanin ja ministeri Auran välillä. // UM. 58B1 NL. K. 113.
⁷² Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 10874. Д. 76. Л. 1.
⁷³ Записка «Новые концепции финляндских правительственных кругов в отношении развития экономических связей с СССР» подготовлена по материалам советско-финляндского семинара, проходившего в Хельсинки в июне 1975 г., предположительно руководителем советской делегации д. э. н. Юдановым Ю.И. (АВП РФ. Ф. 135. Оп. 57. П. 122. Д. 13. Л. 31-37).
⁷⁴ Там же.
⁷⁵ Там же.
⁷⁶ Там же.
⁷⁷ Архив МЭРТ РФ. Ф. «Торгпредство СССР в Финляндии». Оп. 11623. Д. 27. Л. 62-72.
⁷⁸ Из выступления представителя концерна «Nokia» на международной конференции «Economic Cold War: new evidence and perspectives», которая проходила в Хельсинки в сентябре 2003 г.
⁷⁹ Hjerppe R. Finland’s Trade and Policy in the 20-th century. Ministry of Finance. Economics department. Helsinki, April 1993. Discussion paper № 37. P. 23.

Просмотров: 10026

Источник: Т. В. Андросова. Послевоенные отношения СССР и Финляндии: торговля и политика // Экономическая история. Ежегодник. 2007. М.: РОССПЭН, 2008. С. 511-544

statehistory.ru в ЖЖ:

Read Full Article